С особенностью форм протеста в Гамбурге связана их география и ожесточённость столкновений. Для меня на месте это было очевидно и ускользнуло. Но почитав реакцию людей плохо представляющих местные реалии, я понял что эта деталь очень важна.
В моем понимании, во многом основанном на украинском опыте, протест всегда был связан с проведением каких-то акций. И, следовательно, столкновения с полицией — это столкновение демонстрантов с полицейским кордоном. Но в Гамбурге все иначе. Тут демонстрации, митинги и колоны занимают лишь часть — не самую большую — времени, и охватывают лишь часть — опять же не самую большую — сторонников протеста. В перерывах между участиями в активностях люди возвращаются в районы Альтоны и Санкт-Паули подкрепиться, отдохнуть, выйти в сеть. В этих же районах организовуются информационные центы, вписка, волонтёрские центры мед. помощи.
Многие, честно говоря, и не покидают этих районов, предпочитая узнавать о событиях от непосредственных участников и поддерживают протест не вставая со стула. Есть...
С особенностью форм протеста в Гамбурге связана их география и ожесточённость столкновений. Для меня на месте это было очевидно и ускользнуло. Но почитав реакцию людей плохо представляющих местные реалии, я понял что эта деталь очень важна.
В моем понимании, во многом основанном на украинском опыте, протест всегда был связан с проведением каких-то акций. И, следовательно, столкновения с полицией — это столкновение демонстрантов с полицейским кордоном. Но в Гамбурге все иначе. Тут демонстрации, митинги и колоны занимают лишь часть — не самую большую — времени, и охватывают лишь часть — опять же не самую большую — сторонников протеста. В перерывах между участиями в активностях люди возвращаются в районы Альтоны и Санкт-Паули подкрепиться, отдохнуть, выйти в сеть. В этих же районах организовуются информационные центы, вписка, волонтёрские центры мед. помощи.
Многие, честно говоря, и не покидают этих районов, предпочитая узнавать о событиях от непосредственных участников и поддерживают протест не вставая со стула. Есть много и тех, кто выходит «на угол» потому, что интересоваться политикой и занимать активную оппозиционную позицию модно — молодые люди приходят гулять парами и компаниями. Есть много причин — у каждого свои — по которым десятки тысяч людей едут со всего города в эти районы.
Как и делегаты G20 , горожане Гамбурга собрались обсудить проблемы, которые их беспокоят. Правда не в гостях, а у себя дома и не требуя многомиллионных расходов, охраны, не получая медийной поддрежки. Собрались в тех районах, где собираются всегда, когда политическая ситуация обостряется или когда просто ощущают потребность поговорить с единомышленниками на политические и социальные темы. Будь то 1 мая, 8 марта, ситуация с беженцами или вопрос о проведении олимпийских игр. Это традиция города и традиция этих районов. Как и гораздо более молодая традиция - нападение полиции на эти районы.
Этим объясняется, что большинство стычек происходили не в районах где собрались незваные гости города — участники G20 — и не в результате попыток демонстрантов прорывать кордоны полиции, но в районах где собрались его жители. В эти районы внезапно приходят наводить порядок спецподразделения. Полиция говорит, что там присутствуют радикалы. Да. Таких есть очень небольшой процент, но и они не громят районы, где проводят большинство своего досуга.
Но полиция, власти и сми умалчивают об истинном месте
собрания экстремистов - о фешенебельном конференц-зале филармонии Гамбурга. Среди делегатов G20 есть представитель Саудовской Аравии — страны где людям рубят головы кривой саблей за атеизм и забивают камнями на площади за подозрение в измене. В Гамбург пригласили Эрдогана, регулярно заливающего Таксим газом и кровью. Президент Трамп, администрация которого жжёт автомобили и громит витрины в масштабе целых стран. Именно эти люди представляют настоящую опасность.
